Даг из клана Топоров - Страница 30

– Уже близко? – Голые родичи захохотали.

– Что, Даг, тоже хочешь торговать мехом? – подмигнул мальчику Ульме. Он как раз ввалился с улицы с двумя полными ведрами холодной воды, намереваясь окатить всех по очереди.

– Не хочу торговать… – поджал губы Даг. – Хочу стать самым могучим бондом!

Даг окончательно обиделся на взрослых. Решил о дорогах Гардара подробно разузнать у Путяты. Тот не обманет и насмехаться тоже не будет!

Уставшего за долгий рабочий день кривича Даг нашел в красильне.

– Ну смотри, чадушко… – оторвавшись от работы, Путята подобрал прутик, принялся чертить на земляном полу. – Для честных купцов отсюдова на восток зело дорог есть, або ни одна не ведет по суше. Вот что, родимай… Не хочу, чтобы тебя заковали в трелли или бер задрал. Дозволь вначале я тебе нарисую, а ты сам думай, стоит ли одному итить в Новгород, ладушки? Надо плыть через Бельт, это далеко, неделю, можа, можа, и две… Мимо земель вендов, чуди, литвы… дальше на север лежит мелкий залив. Он такой мелкий, что вдоль бережку тяжкие кнорры нипочем не пролезут. В устье залива, бают, деревеньки таятся, там хоронятся злые людишки, они кидают копья и стрелы, когда купчики мимо плывут. На твоего дядю Свейна там нападали трижды…

– Когда я вырасту, я их всех разгоню и поубиваю! – пообещал Даг и погрозил кулаком.

– Вот слова молодца, да не в уши мудрого бояна, – улыбнулся Путята. – Еще мой дед ходил в набеги в Бьярму, брал их золото, но всех колдунов покорить не мог. По лесам хоронятся, в спину бьют… Слушай дальше, Даг! Пешему в страну русов пройти не можно, дитятко. Там и чащобы дикие, и довольно лихих людишек. Уселись крепко княже по посадам, под себя все гребут, прави не ведают… По воде идти тяжко, бо супротив течения на веслах подыматься. Пока одни гребут, другим надобно глядеть в оба, щитами гребцов покрывать или стрелы пускать в неприятеля. По реке Нева дядька твой Свейн до города Ладога, что, по-вашему, Альдейгьюборга зовется, два дня подыматься будет… Зело старый град, его срубили лопари много лет назад. Затем Свейн выйдет в большое пресное озеро, русы тоже зовут его Ладогой… это еще два дня пути… Ежели в сечу какую не влезет.

– Ой, как долго… – невольно вырвалось у Дага.

– То еще не все, – рассмеялся Путята. – От Ладоги-матушки им путь далекий. Да путей тех речных на юг всего два. Ежли, конечно, не на охоту пошел. Ежли на охоту, то – осолонь по Свири грести до другого моря Онежского, а там уже богато и легко дойтить до моря Белого. И рыба там, и зверь всякий – не вывезешь…

– А если в Милькгард? А если в Бризант?

– О-хо-хо, чего загнул! Тут уж альбо по Шексне и обходом, мимо хазар да печенегов, обходить киевские валы, кому как ближе… Но дядька твой Свейн – воин храбрый. Он напрямки поплывет, до самого Киеву. По Волхову грести надоть, это вот так… – Кривич не слишком уверенно начертил прутиком план, затем все стер и принялся рисовать заново. – Не, не так, тут я позабыл уже… По батюшке-Волхову до Ильменя грести, затем снова по Ловати веслами махать, аж до поволока. А поволок – дело такое, по бревнам, маслом да смолой смазанным, на веревках корабли тянуть надо. Дело непростое, тут без двух ночевок не управиться, покудова до Смоленска не дотянут…

– А Смоленск – это что такое? Это уже Бризант?

– Эка, распотешил, чадушко! Хе-хе! До греков ишшо семь потов сойдет. Седина пробьет, пока Златый Рог увидишь… Как в Днепр челны столкнешь, так до Румского моря уже полегше, бо вниз по воде. Но там пороги. Челны по земле тянут, посуху бредут, пожитки на себе прут. Там заставам пошлину плотют, чтоб от степняков, значит, оберегли…

– И мой дядя Свейн платит? – надул губы Даг.

– Так, а все плотют, архонту-то, иначе как? – удивился Путята. – Иначе нет тебе правды до самого острова Березани. Налетят, всех порежут, захомутают и – поминай как звали… Продадут за морем Хорезмским, клейма поставят, и будешь на цепи сидеть…

– Путята, а ты воевал с этими… степняками?

– Не, слыхивал только. Я ж те, чадушко, говорил – я под новгородским князем ходил, у нас на севере свой закон, своя земля, не все Киеву кланяться…

– А дальше что? – не унимался любопытный мальчишка. Он рассматривал каракули на земле и никак не мог понять, отчего это так далеко… – Дальше никому платить не надо?

– Ага, как же! – хихикнул кривич. – Раззявил варежку! Ране хазарам платили, а теперича всюду своим. Всюду, где по воде идешь, – что Чернигов, что Гнездово, что Ярославль… Но как в Понт-море выйдешь, там уж до Царьграда – как повезет. Сказывают, ихний кесарь византийский в охоту варяжников нанимает и на злато не скупится.

– Когда я вырасту, я возьму тебя в свою дружину, – пообещал Даг. – Мы вместе перебьем всех степняков!

– Вот и ладненько, – согласился кривич. – Вырастай побыстрее, а там поглядим…

Даг еще долго раскрыв рот слушал сказки кривича. Про богатыря Ивана Быковича, победившего огненных змеев, про страшную старуху Виевну, про Чудо-юдо с острова Буяна, про то, как народились первые люди и как правят миром мудрые Белее, Сварог и прочие могучие лесные боги…

Спустя несколько дней, окончательно запутавшись в сложном мире русалок и лешаков, Даг за ужином подсел к отдыхавшему скальду. Горм как раз вытачивал из челюстей старой щуки новый инструмент, проверял на растяг жилы, крутил дырки железным сверлом.

– А Путята говорит, что земля была…

– Ты его не слушай, – оборвал Горм. – Я сегодня вечером спою вам новую драпу. Что эти русы могут знать о мире?

Даг не стал спорить. После болезни он быстро уставал. Проваливаясь в сон, он невольно вздрогнул. Снова откуда-то выполз тот длинный темный человек с горящими глазами и усмехнулся. Его усмешка словно говорила – мы еще встретимся…