Даг из клана Топоров - Страница 42

Даг во все глаза рассматривал приближавшиеся деревянные пристани. Они казались бесконечными. Фелаги подхватывали лодки, связывали их носами и тащили вдоль причалов до своих законных мест. Оттуда шла разгрузка в телеги или прямо на спины треллей. На многих причалах стояли вешки с флажками, обозначавшими владельца. Приказчики заносили цифры на деревянные оструганные таблички, ставили кресты на растянутой мешковине. Олав попытался найти причал своего родича Свейна, но так и не нашел, махнул рукой.

Мимо полуголый человек волок за собой штук пять нагруженных лодок. К удивлению Дага, мужчина брел по пояс в воде и вовсе не собирался тонуть. Оказалось, что возле острова очень мелко. Многие большие кнорры привязывали к столбам, вбитым в дно довольно далеко от берега, и разгружали их тоже вручную. Рядом с плотом вереницей брели босоногие грузчики, каждый тащил на себе связку моржовых шкур, отдельно сплавляли бивни и прочие неподъемные тяжести.

Плот ткнулся в пристань. Олав Северянин повел свой маленький отряд через высокие распахнутые ворота. Город встретил их гоготом гусей, стуком топоров и пьяными песнями. На длинных шестах у ворот скалились черепа коней и буйволов. Каменная стена, окружавшая жилые кварталы, кое-где вздымалась на высоту трех человеческих ростов, но на весь город ее не хватило. Восточную границу защищал земляной вал и мощные частоколы. В воздухе витал пепел от горящих костров. Через распахнутые ворота на пристани постоянно въезжали и выезжали телеги, набитые товаром. Грузчики толкали двухколесные тачки и тащили за собой волокуши, благо ровные доски мостовых позволяли обходиться без колес.

Даг прыгал на крепких твердых досках. Он убедился, что нигде не может наступить в грязь, между домами всюду простирались чистые тротуары. Дома стояли впритирку один к другому, длинные, на каменных основаниях, обнесенные высокими заборами. Ворота во дворы днем, видимо, не запирались. К изумлению мальчика, в каждом дворе имелся колодец, а под навесами лежали груды самых занимательных вещей.

– Сверкер, тут сапоги продают – почти по пояс! – закрутили головами хускарлы. – Вот бы нам такие, косить в болотах, а?

– Ого, глядите, тут шлемы с железными лицами!

– Олав, смотри, сколько у менялы золота, можно барана взвесить! – ахнул Сверкер. – Что за длинные штуки он рубит топором?

– Он рубит подсвечники и священные лампы христиан, – засмеялся Северянин. – Саксонцы-христиане в своих храмах много чего отливают из золота, удобно рубить или перелить на слитки, ха-ха!

– Ульве, спроси цену на зерно!

– Ага, заодно с той грудастой толстушкой! Скажи – мы берем зерно вместе с ней, гы-гы-гы!

– Держитесь вместе, тут легко потеряться, – зычно выкрикнул треллям Олав. Работники с трудом поспевали следом, ведя коней с поклажей в поводу. Сойдя с плота, Сверкер пытался проехать верхом, но ему тут же пришлось спешиться.

В торговых рядах бурлила разношерстная публика. Даг несколько раз отставал, хускарлы хозяина вовремя выхватывали его из толчеи. Он замирал возле мастерских стеклодувов, те колдовали у печей, страшно раздували щеки, крутили длинными палками, а на концах палок рождались бутыли разных цветов и форм. По соседству развели жуткий смрад сапожники. Своим вонючим клеем они промазывали подошвы башмаков из дубленой козьей кожи, прилаживали подошвы, зажимали в тисках и сразу принимались тачать новые заготовки. Молодые подмастерья вырезали из полосок кожи шнурки, кидали в чан с краской. Какой-то человек демонстрировал толпе модную новинку – его высокие сапоги крепились к шерстяным чулкам с помощью длинных подвязок. К сапожникам стояла целая очередь оптовиков с мешками. Замызганный мальчишка в кожаном фартуке еле успевал взвешивать на весах серебряную мелочь. Даг удивился такому бурному спросу, он привык, что в хозяйстве отца обувь делают сами.

– Эти люди покупают сапоги для дружинников, – объяснил Олав. – Это мы живем по старинке, а другие уже позабыли, как шить обувь. А многие хавдинги не заставляют своих женщин шить одежду. Они набрали столько золота в походах, что покупают все.

– Скоро дойдет до того, что в восточных сюслах прекратят сеять хлеб, – поддакнули хускарлы. – Но они дураки! Богатые становятся жирными и забывают, как держать меч!

– Брат, зайдем к Харальду-сапожнику, нас просила Хильда, – напомнил Сверкер.

Дагу не слишком понравилась идея завернуть во двор к вонючим обувщикам. Но отец уже свернул под навес, на ходу перебирая в руке серебряную мелочь.

Сапожник Харальд, крепко сбитый, длинноусый, раздавал подзатыльники бестолковым ученикам, но ради старинных знакомых прервал важное занятие и пригласил всех на чистую половину усадьбы.

– Помню, помню, – засмеялся он и вытащил из мешка три пары очень длинных, почти негнущихся сапог. – Твоя жена, Олав, заказывала мне пять пар, но две еще не готовы. Нет подходящей кожи. Эти – самые крепкие, твои внуки будут в них ходить через болото, хе-хе!

Даг не прислушивался к болтовне взрослых. Его внимание привлек воистину громадный башмак, сшитый из кусков козлиной, коровьей и лосиной кожи. Башмак висел на заборе, прибитый гвоздями. Пожалуй, Даг сумел бы влезть в него целиком!

– Что, понравился башмак? – Харальд-сапожник подмигнул Северянам. – А ты знаешь, кто шил этот башмак? Его подарил мне сам бог Видар…

От таких слов мальчишка подпрыгнул на месте. Дагом овладело смутное подозрение, что взрослые сговорились и обманывают его, но лица отца и дяди Сверкера оставались серьезны. Конечно же, Даг слышал про бога-башмачника, но чтобы сам Видар сшил и подарил обувку… нет, представить такое чудо было решительно невозможно!