Даг из клана Топоров - Страница 69

Одни говорили, что он вышел из северного норвежского фюлька, другие уверяли, что настоящий отец его был лопарем, и вся родня давно отвернулась от него. Третьи утверждали, будто его отец – почтенный Харек Меняла из Бирки, и давно проклял сына. Многие ненавидели Рагнара за то, что он нарочно задирал сельских бондов, вызывал их на хольмганг, убивал и отбирал их имущество. Никто не мог возразить против честных поединков, но были люди, поклявшиеся мстить роду Харека Менялы. Они уже убили троих из рода Харека в отместку за преступления его сына, но Рагнар постоянно добавлял к своим лихим «победам» все новые злодеяния…

Болтали, что Пустой Живот в своей непомерной жадности посватался к дочери богатого кожевенника из Бирки, но получил отказ. Поскольку напасть на усадьбу в черте города ему было не по зубам, «лесной ярл» посулил смерть всякому, кто посягнет на его невесту. Шептались также, что Рагнар набрал в воровской хирд убийц, которые прятались от законной виры по лесам и не смели выйти к людям. Этих негодяев никто не мог остановить и никто не мог образумить. В любом сюсле, на любом тинге их ожидала виселица или пыточное колесо.

…Дага подкинуло, точно горячий уголек упал за пазуху. Спали все, крепким ранним сном перед очередным днем, полным тяжелой работы. Родичи дрыхли, спрятав под себя заскорузлые мозолистые ладони, посвистывая во сне, дыша дымной отравой.

Даг почувствовал, словно на макушке слегка сжалась волчья лапа. Будто далекие родичи волка Каласа пытались его предупредить о чем-то!

– Мама, мама! – Он вскочил, путаясь в тяжелых шкурах.

Они приближались слишком быстро. Тявкнули собаки, но за воем ветра их не услышали. Двух псов бойцы Рагнара пристрелили из луков, еще двоим швырнули заготовленное жареное мясо с ядом.

– Эй, вставайте! Отец! – еще не совсем проснувшись, закричал Даг. Он вскрикнул еще громче, когда далеко в поле стрела прошила насквозь его друга Скилли, сына Каласа. – Скорее, воры, воры!!

Пастушьи псы большие, но добрые – они не кидаются на человека. Сторожевые уже метнулись со двора, подняли гвалт и тоже напоролись на стрелы.

Олав Северянин распрямился, в руке – широкий скрамасакс.

– Что такое? Чего он орет? – напустился он на Хильду. – Заткни своего ребенка!.. – но замолк тут же, напружинился остро, сам стал похож: на коварного волка. Приподняв ногу, застыл поперек выхода, приложив ладонь ко рту. Так серый хищник застывает молча за деревом, почуяв близко врага.

Мужчины спешно натягивали рубахи, хватались за ножи.

Разбойники перескочили внешний вал в трех местах, сами себе отворили ворота. Заблеяли овцы, взвился высокий женский крик. Это поднялся против нежданных гостей пастух и был зарублен тут же. Жену его не тронули, женщин «лесные викинги» предпочитали живыми. Пользовались, затем продавали таким же лихим разбойникам или подлым работорговцам, охочим до дешевого мяса. Те причаливали в тайных бухтах, не торговались, как в городах, связанных женщин не разглядывали. Спешно расплачивались, ставили парус, гребли изо всех сил на восток, в обход земли эстов…

Рагнар Пустой Живот напал на ферму неспроста. Он нарочно дождался, пока Сверкер вкопает столбы для своего нового дома. Но не только это привело лесного ярла. Его осведомители доложили, что с побережья прикатили три набитых битком фургона, и почти без охраны. Рагнар прельстился на крытые фургоны херсира Свейна. Не успел догнать их в лесу. Затем люди Свейна шли вместе с другим караваном, и тогда разбойникам добыча показалась не по зубам. Поэтому Пустой Живот обрадовался, когда фургоны вкатили на ферму Северянина. Так даже легче грабить, не придется перегружать в свои повозки! А главное – можно сразу решить две проблемы – спалить домишко этому выскочке, деревенщине Сверкеру, или как его там… И заодно прибрать к рукам богатую поклажу. А в том, что купцы везут богатый груз, «лесной ярл» не сомневался. Не зря колеса телег вязли глубоко в грязи.

«Лесной викинг» не учел одного важного обстоятельства. Он пересчитал людей в фургонах, убедился, что их всего четверо, и успокоился. Если бы он знал, кто скрывается от непогоды под глухим капюшоном…

Свейн Волчья Пасть вылетел во двор еще раньше, чем хускарлы кузнеца напялили рубахи. Он подпрыгнул и быстро полез вверх по особому столбу с засечками на крышу дома. Забравшись на крышу, Свейн моментально огляделся, пронзительно свистнул и свалился вниз. В руках его играли два легких топора на длинных рукоятках.

– Бьерн, Хледвир, – за мной! Олав, они взломали восточные ворота! Они хотят угнать моих коней!

– Снорри, Сверкер! – зарычал кузнец, вываливаясь во двор с секирой.

Топор кружил в его крепкой руке пушинкой. Разбойники просочились уже во внутренний двор, но замялись, получив отпор. Наискось метнулись три тени, мерзавцы уходили от прямой схватки. Женщины кричать не стали, тоже вооружались. Дага подхватила старшая сестра, потащила во внутренние клети. Там у Хильды уже готов был тайный сундук, из которого прорыт в глубину ход. Теплое узкое подземелье, можно отсидеться, никто не приметит.

Даг рванулся что было сил! И вырвался, сбежал на улицу. На выходе поскользнулся, больно проехался носом.

– Держи их, вон они! А-а-а…

Разбойников было десятка два. Они разделились на три группы. Одни атаковали склады, другие кинулись к повозкам херсира Свейна, третьи, во главе с Рагнаром, планировали снаружи запереть все дома, чтобы не дать мужчинам выйти. Они собирались поджечь новый дом. Или всю ферму спалить – тут уж как получится.

Но атака сорвалась. Их встретили не спящие беспомощные сельчане, а дюжина обозленных рубак.